Ричард Диминг - Коп из полиции нравов [Коп из полиции нравов. Шпион поневоле. Требуется секретарша. Весьма опасная игра]
Я расхохотался, и в это время девушка принесла нам луковый суп. Это было совсем не похоже на тот обезвоженный навоз из пакетиков, который вам предлагают в Лондоне, добавляя несколько надоевших кусочков поджаренного хлеба. Этот был просто великолепен.
— Понимаю, что ты почувствовал, Рикки. Должен сказать, что мне предлагалось только пять лет.
— Да, он мне сказал. Он тоже хохотал, как ехидна. Ну а что делать? Шесть лет без малейшей надежды на сокращение срока — это чертовски большой кусок жизни. Потому я и подписал его чертов контракт. Но это еще не все. Я по-прежнему занимаюсь своими куколками, так как Квин сказал, что они поставляют весьма недурную информацию. Этот чертов шестой отдел перехватил половину моих знакомств, и я еще должен был выполнять их глупые поручения. И к тому же еще вечерние занятия всем на свете, от дзюдо до японского языка. Они заставили меня работать до полусмерти.
Я снова засмеялся, но не слишком искренне.
— Рикки, ты вполне мог заработать нервный срыв, но благодари судьбу, что тебе не пришлось оказаться на оперативной работе. У меня только что была большая вероятность в любой момент получить пулю в голову.
Он холодно посмотрел на меня поверх бокала с вином.
— А ты мне нравишься, приятель. Великолепный загар, фантастические заработки и ночи под тропическим небом с похотливой маленькой Роникой… Неплохо ты устроился, парень.
— Откуда ты узнал о Веронике?
— Руперт Дурак сказал. Думаю, он предполагал, что ты возьмешь ее с собой, если сможешь. Кажется, ему безумно хочется, чтобы ты был полностью доволен.
— Да, ему этого хотелось бы.
Разговор перешел на раков в шампанском, и даже дополнительное количество вина и две семейных размеров бутылки виски не подняли нашего настроения. Мы просто были как два пса, лишившихся свободы, и естественно, нам не оставалось ничего другого, как рычать от злости.
После того как Рикки расплатился по счету, вытащив огромную пачку банкнот, мы покинули ресторан и чувственную официанточку, вернулись в мой номер, он плюхнулся на постель и закрыл глаза.
— Теперь, когда ты постоянно запираешься в спальнях отелей все время с разными мужчинами и женщинами, в Европе о тебе сложится вполне определенное мнение, — заметил он.
— Килмари, если ты думаешь, что я останусь здесь на ночь, то тебе следует подумать еще раз. Ты разучил тот фокус с памятью, когда я буду говорить, а ты — записывать в свои мозги каждое слово?
— Конечно, старина. Это всего лишь один из элементов базовой подготовки. Любой человек, обладающий достаточной интеллигентностью, сможет овладеть этим фокусом, который тебя так удивляет. По сути дела, это что-то среднее между скоростным чтением, которому янки учат своих детей — знаешь, около пяти тысяч слов в минуту, — йогой и умением разгадывать кроссворды. Ну а теперь дай мне настроиться. Когда я дважды хлопну в ладоши, можешь начинать.
Я начал свой второй отчет. Пакет, по-видимому содержавший листы бумаги, я подобрал в поле в Южной Испании. Естественно, его я не вскрывал. Их обменяли на маленький деревянный очень тяжелый ящик, который мелодично позвякивал, когда его встряхивали. Возможно, там были золотые монеты.
Затем мой полет в Родезию и тамошние неприятности.
Потом я перешел к слухам. Пилоты «Интернэшнл Чартер» не склонны болтать друг с другом о выполняемых ими деликатных поручениях. Но никогда не прекратятся профессиональные разговоры — это одна из немногих компенсаций за работу. И хоть я сам держал рот плотно запертым, как старая дева, другие были склонны скоротать время в длительных перелетах воспоминаниями о запомнившихся или опасных приключениях. Особенно разговорчивым был Серж, француз, живший рядом со мной на берегу. Стоило поставить ему выпивки, и болтовню его уже не было сил остановить. И таких у нас было немало.
Я рассказал Рикки о недавно смещенном африканском премьер-министре, которого «Интернэшнл Чартер» переправила в Болгарию. И о высланном премьер-министре другой африканской страны, которого тихо вернули на родину из Израиля. Затем я передал ему список всех агентов, о которых шла речь, а также информацию о том, куда они отправились, и кто — это уже информация из вторых рук — их использует. Три дня я составлял и запоминал свой отчет и говорил уже пятьдесят минут…
— И вот наконец, слава Богу, все, и я ни на секунду не поверю, что ты все это запомнил, но, к счастью, это уже не моя забота. И если у тебя больше для меня ничего нет, то будь добр, отправляйся в свой собственный номер, который, я уверен, выглядит значительно роскошнее моего.
Он расслабился и потянулся.
— Все это очень интересно; я просто вижу, как у нашего дорогого Руперта потечет слюна от удовольствия, когда он все это услышит. Такое впечатление, что ты усердно занят своим делом. Теперь, во-первых, Руперт сказал, что он, возможно, захочет встретиться с тобой в ближайшие дни или недели.
Сердце у меня ушло в пятки, так как это могло означать какие-то изменения, и я начал нервничать, понимая, что поручат мне нечто особенное.
— Во-вторых, связь будет установлена через твою сестру, которая тебе напишет и предложит где-нибудь встретиться. В общем, все будет как сегодня, только наоборот. В твоем распоряжении будет шесть дней в любую сторону от назначенной даты, чтобы прибыть на место. И, наконец, в-третьих, мой номер действительно гораздо лучше твоего, фактически это номер-люкс. Спокойной ночи, дружище, и, пожалуйста, будь осторожен. Мне ужасно не хочется присутствовать на твоих похоронах. Я вообще ненавижу похороны.
Он зевнул, угостив меня зрелищем гнилых зубов, и после нескольких прощальных шуток мы расстались. Я видел из окна, как он вышел из отеля. Рикки был вполне предсказуем. Я не сомневался, что он не упустит шанса произвести впечатление на какого-нибудь неудачника любого пола своим номером-люкс.
Когда я лег в постель, в моем мозгу роились теории о том, что мне неизбежно поручат, начиная от кражи каких-то документов до настоящего убийства. Праздник близился к концу, и скоро мне предстояло начать отрабатывать получаемые деньги. Я знал, что получаю гораздо больше, чем заслуживаю. Но когда стал виден конец малине, я решил максимально использовать отведенный мне и быстро уменьшающийся отрезок жизни. Назавтра же я вернулся на Датос, чтобы понежиться с Вероникой на солнце.
7. Автомат
Но целых три недели ничего не происходило. Мы проводили время, лежа на солнце, регулярно ели, пили и совершали прогулки по острову, подпрыгивая на его ухабах и любуясь пейзажами. Я купил второй акваланг, чтобы вместе отправляться под воду, и последние долгоиграющие пластинки Боба Дилана, «Роллинг Стоуне» и «Трайб». Последняя была в июне у всех на слуху, но запись оказалась ужасной, и мы выбросили пластинку в море.
Затем я вернулся к обычным регулярным полетам. Так как туристский сезон компании «Интернэшнл Чартер» был в разгаре, мне приходилось водить самолеты из Англии и летать вторым пилотом на грузовых самолетах вокруг Средиземного моря. Занимался я и перевозкой оружия.
Безлунная ночь в центре пустыни. Выкрашенная в черный цвет старая «Дакота DC-4», нагруженная до отказа и в результате этого тяжелая, как кирпич. При свете сверкавших алмазами звезд я и еще двое парней выбрасывали в ночь ящики с оружием, пока самолет кружился над обозначенным огнями в двух тысячах футов ниже нас треугольнике. Парашюты тоже были не видны, ведь и они были черными — наш груз был выброшен в пасть ночной пустыни, и после этого пришлось включить на полчаса в кабине обогрев, чтобы согреться.
Когда мы вернулись после этого небольшого приключения, я и пилот, когда-то служивший в Люфтваффе и угощавший меня на обратном пути рассказами о том, как он летал на самолетах с неотапливаемыми кабинами на русском фронте, потопали в штаб-квартиру, на доклад к генералу. Вся почта для персонала складывалась в ячейках для бумаг, находившихся перед его кабинетом. В моем отделении лежала почтовая открытка, и при одном взгляде на небрежный почерк мой желудок провалился вниз, как на катастрофически погружающейся подводной лодке. Открытка была от моей сестры Валерии.
Пилот докладывал по-немецки, так что я не слушал и читал полученное мною известие о несчастье. На обратной стороне открытки, изображавшей арку Адмиралтейства, — очень симпатичной открытки, — моя дорогая родственница писала следующее:
«Фил!
Я собираюсь отправиться в Ибизу с друзьями, которые сняли там виллу, чтобы поплавать в бассейне и попьянствовать. Там я намерена провести около недели — начиная с 16-го числа этого месяца. Ты же буквально рядом с Ибизой, не так ли? Пожалуйста, загляни к нам. Все говорят, что прошла целая вечность с того дня, когда они последний раз тебя видели.
